Доктор, лечи старость! 30 мая 2016 года, 13:02

«Сколько лет вы бы хотели прожить?» — такой небольшой опрос провел Совет по общественному здоровью и проблемам демографии в России с целью выяснить отношение людей к старению и долголетию. Ответы не сильно удивили. К среднестатистической продолжительности жизни в России (чуть больше 70 лет) респонденты прибавляли от шести до одиннадцати лет. Если учесть, что главной мировой долгожительнице Жанне Кальман было больше 122 лет и поколение столетних в мире не такое уж и малое, то российскую планку никак нельзя назвать амбициозной. И понятно, почему. Большинство людей ассоциируют старение с болезнями. Никому не охота быть сгорбленной шаркающей старушкой, прикованным к постели параличом стариком, больным раком или Альцгеймером на всю голову, вынуждающим семью либо тратить непомерные деньги, либо жить с чувством вины. Мало кому в голову приходит мысль, что и в восемьдесят лет, и в девяносто можно быть бодрячком. Мы думаем, что они — считанные по пальцам исключения. На самом деле таких людей не так уж мало, статистика говорит, что когорта восьмидесятилетних в последние годы увеличивается и среди них растет число активных людей. Правда, их все же не большинство.

Ученые убеждены, что ситуацию можно и нужно исправить. Это важно из экономических соображений — седеющее больное поколение может стать огромным бременем для общества, и из гуманистических: люди хотели бы жить подольше без болезней. На конференции по здоровому долголетию, которая прошла в конце апреля в Санкт-Петербурге по инициативе биотехнологической компании IVAO, ученые из разных стран как раз и обсуждали последние достижения в области изучения старения, его глубинных механизмов, исследований по продлению активной и здоровой жизни.

Вызовы седеющего мира

Наш мир приближается к знаменательному явлению — пересечению двух демографических кривых, означающему, что соотношение между молодыми и пожилыми меняется в пользу последних. По словам известного американского демографа Кевина Кинселлы, уже с 2020 года в разных странах мира — впервые в истории человечества — доля людей старше 65 лет будет превышать 50%. Эксперты утверждают, что население Земли стремительно стареет: если в период с 2000 по 2015 год доля пожилых людей старше 60 лет увеличилась на 2,3%, то в следующие 15 лет этот рост составит более 4%. При этом самым стремительным он оказался в Восточной Азии, где ожидаемая продолжительность жизни при рождении увеличилась до 74 лет с 45 лет в 1950 году.

По прогнозам ООН, с 2015 по 2030 год общая численность людей старше 60 лет на планете увеличится с нынешних 901 млн до 1,4 млрд, а к 2050 году количество пожилых людей составит почти 2,1 млрд человек. Старение населения коснется каждой страны мира и станет существенной экономической проблемой.

Аналитики Standard & Poor’s прогнозируют, что для типичной развитой страны расходы, связанные со старением, могут возрасти к 2050 году на 10% ВВП и почти две трети этих трат придутся на здравоохранение. Впрочем, оценки аналитиков Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) более осторожны. Они полагают, что, в частности, пенсии, занимающие сейчас примерно 7,4% ВВП, могут вырасти до уровня 10,6% ВВП. При этом расходы на здравоохранение увеличатся с нынешних 5,5 до 8,3%.

По мнению руководителя компании Insilico Medicine Алекса Жаворонкова, если среднестатистический неработающий американец старше 65 лет, на которого сейчас тратится примерно 32 тыс. долларов в год, будет жить еще 30–40 лет, то он «вынесет» из экономики больше, чем в нее внес. «Рекомендации увеличить затраты на здравоохранение или уменьшить пенсии, увеличить пенсионный возраст и регулировать миграцию не решают главной проблемы: как сделать так, чтобы люди в пожилом возрасте были здоровее, функциональнее и подольше могли бы работать и обеспечивать себя. Это просто экономически выгодно, чтобы люди долго оставались здоровыми», — считает Брайан Кеннеди, глава американского Института Бака, занимающегося фундаментальными и прикладными проблемами долголетия.

Существенное увеличение продолжительности жизни, начавшееся в XX веке, в частности, благодаря победам над инфекционными заболеваниями, привело к тому, что основными болезнями стали неинфекционные хронические заболевания. Специалисты ООН прогнозируют, что к 2030 году доля неинфекционных хронических заболеваний в странах с высоким уровнем дохода вырастет с нынешних 85 до 89%, а в странах со средним и низким уровнем — с теперешних 44 до 54%.

Многие неинфекционные хронические заболевания еще называют возрастозависимыми: их доля резко нарастает у людей старшего возраста. Сердечно-сосудистые болезни, рак, диабет второго типа, атеросклероз, деменции, остеопороз, артрит, глазные болезни начинают лечить с постановки диагноза. Причем пожилой человек зачастую имеет не одно, а целый букет заболеваний. По данным Национального центра статистики здравоохранения США, одно хроническое заболевание имели 85,6% людей старше 65 лет, два — 56%, три — 23,1%. По некоторым данным, на пожилых приходится до двух третей затрат всего здравоохранения.

Лечение онкологических заболеваний, в частности, может стоить десятки и сотни тысяч долларов. Инновационные препараты в этой и других областях с каждым годом становятся дороже. Аналитики предрекают: если ничего не предпринимать, системы здравоохранения ожидает коллапс. Правительства многих стран ищут различные меры для реформирования систем здравоохранения и их финансирования. Но есть одна мера, которая, по мнению многих ученых, может значительно снизить бремя хронических заболеваний. Им представляется, что многие хронические заболевания проистекают из-за старения, поэтому нужно научиться лечить причину.

Жанна Кальман прожила 122 года и 164 дня. В 85 фехтовала, в 100 ездила на велосипеде, в 114 снялась в кино, в 117 наконец бросила курить…
ТАСС

Показатели ущерба

Если у вас сильный кашель, то, скорее всего, у вас бронхит, если повышенный уровень сахара — диабет, высокое давление — гипертония с риском инфаркта или инсульта. Даже непрофессионал может связать признак с болезнью. Но как уловить начинающееся старение? И можно ли вообще назвать старение болезнью? «Многие люди принципиально не думают, что старение подвержено медицинскому лечению, — говорит британский геронтолог Обри ди Грей. — Именно поэтому так мало денег тратится на то, чтобы установить контроль над старением. В то же время огромное количество денег тратится на то, чтобы вылечить сердечно-сосудистые заболевания, рак, диабет, деменции. Нет никакого биологического оправдания для разделения этих болезней и старения». По мнению многих ученых, старение — это накопление ущерба, причиняемого организму стрессами и повреждающими факторами. «Этот ущерб, который постоянно накапливается на разных уровнях организма в течение всей жизни на поздних ее этапах, вызывает определенные патологии, которые мешают работе организма, и в конце концов останавливают ее», — объясняет Обри ди Грей. Если мы начинаем лечить патологии, которые уже стали проявляться, это означает, что 90% ущерба уже нанесено, и можно лишь немного оттянуть оставшиеся 10%. Логично, что правильнее было бы начинать лечение задолго до проявления болезней. Но тут возникают как минимум две проблемы — или одна, вытекающая из другой.

Проблема первая — люди пока не приучены к профилактической медицине. Известно лишь несколько успешных примеров, да и то появившихся совсем недавно. Например, прием статинов. Статины блокируют синтез холестерина. Благодаря широкой пропаганде цепочка риска «холестерин — атеросклеротические бляшки, инфаркт и инсульт» вбита в головы людей, и уже все большая часть населения с определенного возраста начинает принимать статины. Вторая проблема — признаки, намекающие, что пора предпринимать определенные действия. В случае со статинами это может быть повышение уровня холестерина или липопротеинов низкой плотности. Начало старения вряд ли может характеризоваться одним признаком или биомаркером. Говорят, что человек начинает стареть, едва выбравшись из утробы. На самом деле организм не начинает стареть в один момент, ткани и органы изнашиваются по-разному. И это зависит как от заложенной в них программы, так и от внешних влияний.

Ученые, ведущие исследования в области геронтологии, постоянно ищут определенные биомаркеры, которые отличались бы от маркеров возрастных болезней и сигнализировали о начале старения. По словам заведующего лабораторией генетики продолжительности жизни и старения МФТИ Алексея Москалева, биомаркеры старения — это измеряемые показатели жизнедеятельности, которые воспроизводимо количественно и качественно изменяются с возрастом организма. Сейчас известно около 600 различных показателей, которые могли бы служить биомаркерами старения. Они могут относиться к физиологическому уровню, клеточному, молекулярному. На физиологическом уровне можно отслеживать такие уже знакомые нам показатели, как содержание жира в теле, аэробная выносливость легких, изменения в стенках сосудов, снижение качества зрения и слуха, плотность костей. На тканевом уровне такими показателями могут быть микрососудистые изменения, объем эластичных волокон и коллагена, состояние эпидермиса и жировых желез. А на клеточном и молекулярном уровнях представление о возрастных изменениях в первую очередь дают такие ключевые гормоны, как гормон роста, тиреоидные гормоны, а также чувствительность к инсулину, онкогены, аутофагия, состояние энергетических станций клетки (митохондрий), белки теплового шока и др. Еще говорят о хромосомных изменениях, имея в виду состояние концевых участков хромосом — теломер, укорачивающихся с каждым делением клетки. Это явление было предсказано советским ученым Алексеем Оловниковым. Правда, пока исследования неоднозначно трактуют теломеры в качестве биомаркера старения. «Понятно, что по одному биомаркеру, например длине теломер, судить о скорости старения организма трудно, — говорит Алексей Москалев. — Нужно брать биомаркеры из разных систем и комбинировать их для оценки так называемого биологического возраста». Но пока таких интегрированных тестов нет, и только человек, близкий к теме, может пойти в диагностическую лабораторию и заказать там пару десятков анализов, чтобы вычислить свой биовозраст. В некоторых лабораториях можно сделать анализ на эпигенетическое метилирование ДНК (присоединение метильной группы к одному из нуклеотидов цепочки ДНК, которое может приводить к выключению работы генов). Если этот процесс происходит хаотично, он приводит к болезням. Такой анализ, по мнению Алексея Москалева, позволяет определить ваш реальный возраст с точностью до трех лет. Еще одним маркером, говорящим о старении, является уровень гликирования белков. Глюкоза, постоянно циркулирующая в крови, может присоединяться к белкам, причем чем выше уровень глюкозы, тем больше образуется гликированных белков. А чем больше гликированных белков, тем больше риск атеросклероза, диабета второго типа, почечной недостаточности и прочих «радостей жизни».

Определение по биомаркерам биологического возраста, его соответствия паспортному возрасту позволяет принять превентивные меры. «Мы можем осуществлять различные вмешательства, — говорит Алексей Москалев. — Менять образ жизни, диету, принимать геропротекторы, в будущем — применять генную терапию или регенеративные методы и таким образом корректировать свой биологический возраст — замедлять его и даже откручивать назад».

Они уже живут вдвое дольше

«На одной из лекций я привел весьма впечатляющий факт, что с помощью генной терапии жизнь мышей продлили почти вдвое», — рассказывал профессор университета Бен-Гуриона, руководитель лаборатории проблем старения Вадим Фрайфельд. По его словам, молоденькая студентка недоуменно и даже брезгливо спросила: а зачем продлевать жизнь мышам? Ученые определили несколько десятков генов, которые могут быть ассоциированы со старением. Исследования, которые проводились на живых организмах, позволяют укрепить эти предположения. В зависимости от функций генов их можно пытаться подавлять или, напротив, активировать. Биогеронтолог из Университета Южной Калифорнии в Сан-Франциско Синтия Кеньон экспериментировала с одним и самых известных модельных организмов C. elegans — круглым червем-нематодой. Нематода живет примерно две недели, поэтому за ней удобно наблюдать. «Мы начали случайно менять гены в поиске долгоживущего животного, — говорит Синтия. — К счастью, мы нашли, что мутации, повреждающие один единственный ген daf-2, удваивает жизнь этого маленького червя». Но ген оказался не случайным. Он кодирует рецептор, очень похожий на рецепторы двух гормонов — гормона инсулина и инсулиноподобного фактора роста, известные в связи со старением. Другие исследования показали, что этот рецептор есть у многих организмов; скорее всего, он довольно древний. Мутации в гене этого рецептора у мух-дрозофил и у мышей тоже позволяли продлевать им жизнь. Исследования Синтии Кеньон показали, что ингибирование гена daf-2 активирует белок FOXO, который в свою очередь включает множество полезных генов — генов-антиоксидантов, генов репарации ДНК, генов, помогающих белкам лучше работать, а также генов, повышающих иммунитет. Червяк с мутантным геном не только жил в два раза дольше, но также не болел и был поразительно активен во всех смыслах.

Изучающий генетику долгоживущих организмов профессор медицинской школы Гарвардского университета Вадим Гладышев рассказывает, что воздействие на два уже упомянутых гена, кодирующие рецепторы гормона роста и инсулиноподобного фактора роста, тоже продлевает жизнь животных. Команда Гладышева изучала геномы летучих мышей, в том числе и ночницы Брандта — маленькой летучей мышки весом всего четыре-восемь граммов. Известно, что летучие мыши, как большинство летающих животных, и так живут раз в десять дольше, чем обычные мыши, — около 25 лет. Но крохотная ночница живет более 40 лет. Оказалось, что у нее мутантны гены рецепторов гормона роста и инсулиноподобного фактора роста. «Воздействуя на эти гены, можно продлевать жизнь организмов, — рассказывает Вадим Гладышев. — К примеру, мышь, у которой заблокировали ген рецептора гормона роста, прожила аж в два раза дольше, но при этом стала карликовой».

Еще одной мишенью для ученых является киназа mTOR. Входя в состав двух комплексов, она регулирует клеточный рост. В нормальных условиях она же отключает механизм так называемой аутофагии — очищения от внутриклеточного мусора (поврежденных белков). Накопление такого может ускорять старение. Мутации в гене mTOR увеличивали продолжительность жизни червей, мух и мышей.

Понятно, что пока исследования ведутся на модельных животных. Для человека генная терапия, видимо, еще не скоро станет методом замедления старения. Это, может, и пессимистичная новость. А оптимистичная — в том, что в каких-то случаях не обязательно вмешиваться в работу генов, можно управлять регулированием тех белков, которые они кодируют. Лаборатория Синтии Кеньон, в частности, ведет разработку лекарств, которые смогут активировать «ремонтирующий» ген FOXO в человеческой клетке. Для киназы mTOR уже есть готовое лекарство. В исследовательском Институте Бака давно изучают влияние препарата рапамицин на замедление старения. Он уже применяется для подавления иммунной системы при трансплантации органов. Поскольку выяснилось, что рапамицин может ингибировать киназу mTOR, его действие исследуют на модельных животных и получают неплохие результаты увеличения продолжительности жизни даже в тех случаях, когда лекарство начинают давать престарелым особям. Однако немедленному использованию препарата в качестве геропротектора мешают побочные явления (подавление иммунитета). «Мы пытаемся модифицировать рапамицин для того, чтобы получить новую версию этого лекарства, которая была бы сравнима по эффективности, но имела бы минимум побочных эффектов», — говорит Брайан Кеннеди. По его словам, сейчас известно около 15 препаратов — потенциальных геропротекторов для людей. Среди них лекарство, использующееся уже более 50 лет при лечении диабета второго типа — метформин. В этом качестве препарат снижает уровень глюкозы в крови. Многочисленные наблюдения и исследования позволили отметить, что больные диабетом второго типа, принимающие метформин, жили дольше, чем люди без диабета. Выяснилось также, что метформин способен снижать уровень «плохого» холестерина и предупреждать атеросклероз, а также снижать риск возникновения сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний. По словам Алексея Москалева, потенциальными геропротекторами также являются такие противовоспалительные препараты, как аспирин и ибупрофен. Известно, что хроническое воспаление выступает одной из причин старения. Геропротекторный эффект ибупрофена был выявлен международной командой ученых из Вашингтонского университета, Института Бака и группой Алексея Москалева на трех модельных организмах.

По мнению ученого из Ливерпульского университета Джоа Педро де Магалеса, уже в ближайшие десять лет реально получить препараты, которые можно будет использовать как для увеличения продолжительности жизни, так и для лечения возрастных заболеваний.

Геропротекторы в исследованиях на модельных животных продлевали их жизнь в среднем на 30%. Однако можно получить не меньший, а может, и больший эффект, не дожидаясь таблеток. Этому замечательно способствуют ограничительные диеты и продуманный выбор продуктов питания.

Пора инвестировать в антистарение

По мнению многих ученых, наука в области антистарения уже накопила огромные массивы как фундаментальных данных, так и результатов исследований, проведенных на живых организмов. Причем знания и эксперименты по поиску биомаркеров и потенциальных механизмов воздействия на них растут по экспоненте. Об этом говорит постоянно увеличивающееся количество научных публикаций. Все это подталкивает к созданию не только геропротекторов, но и к развитию таких перспективных направлений, как регенеративная медицина и генная терапия. Однако из более чем 300 млрд долларов в год, которые тратятся на медицинские исследования, менее одного процента, по данным аналитического сайта AgingPortfolio.org, расходуется на практические исследования в области старения и долголетия. «Многие инвесторы пока не готовы вкладываться в эту область хотя бы потому, что не очень хорошо понимают, как она связана с индустрией. Да и индустрия еще пока не оформилась. Возможно, потому, что хороших проектов пока немного», — рассуждает Алекс Жаворонков. Кто-то считает, что дело может пойти быстрее, если старение будет признано болезнью, тогда будет легче разрабатывать и продвигать средства для его лечения. Однако вопрос этот настолько дискуссионный, что вряд ли в ближайшее время разработчики получат такой подарок. «Мы больше рассчитываем на то, что некоторые возрастозависимые состояния будут признаны заболеваниями, — продолжает Жаворонков. — К примеру, недавно в США признали болезнью саркопению — старческую потерю мышечной массы. Сейчас это подстегнет инвестиции в разработку лекарств в данной сфере».

Молекулярный биолог, руководитель компании «Митотех» Максим Скулачев говорит, что лекарство от старения невозможно зарегистрировать, поэтому разработанное средство, основанное на «ионах Скулачева» (академика В. П. Скулачева) SkQ и продемонстрировавшее в ходе исследований эффект против многих возрастных признаков, пришлось регистрировать как глазные капли от вполне конкретного синдрома сухого глаза. В компании продолжают исследования, тестируя SkQ в разных направлениях, и надеются, что спектр показаний будет расширяться, показывая тем самым, что это препарат от старения. Таким же путем пока идут и некоторые стартапы, разрабатывающие потенциальные геропротекторы. Петербургская IVAO создала несколько фондов для инвестиций в области антистарения. Компания объявила о намерении вложить и привлечь 1 млрд долларов в проекты, связанные с долголетием.

Тот факт, что в мире образуются мощные компании для изучения старения и долголетия, говорит о приближении «бума антистарения». Google с этой целью создала дочернюю фирму Calico, куда намерена вложить более 1 млрд долларов, совместно с фармкомпанией AbbVie намечены исследования стоимостью 1,5 млрд долларов. Известный генетик и бизнесмен Крейг Вентер тоже уже успел привлечь в свою компанию Human Longevity более 300 млн долларов.

«Инвестировать нужно уже сейчас, — считает Алекс Жаворонков, сам вкладывающий деньги в разработку геропротекторов, — поскольку мы стоим на пороге великого эксперимента, который будет проходить на наших глазах в ближайшее десятилетие. Если беби-бумеры начнут выходить на пенсию в 65 лет и жить долго, нас ждут огромные экономические проблемы. Но если это поколение будет жить долго и продуктивно, будет в состоянии работать и ухаживать за собой после 65 лет, то это означает экономический рост». Инвестиции в биомедицину антистарения начнут отодвигать возраст дряхления и уныния, излечивая общество от экономического пессимизма.

Автор: Галина Костина

Источник — http://expert.ru/expert/2016/22/doktor-lechi-starosti/